Старшему поколению людей, учившихся в советских школах, фамилии Сакко и Ванцетти (Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти) хорошо знакомы, почти так же как нынешнему поколению молодых людей знакомы Дольче и Габбана (Доменико Дольче и Фамилии на слуху, с именами героев дело обстояло посложнее и тогда, и сейчас.

Выходцы из рабочей среды, жертвы политической игры

Если обратиться к фактам, то история выглядит так. Двое рабочих, выходцы из Италии (Никола Сакко, рожденный в городе Торремаджоре провинции Фоджа, с 1888 года по 1905 год жил на родине, а Бартоломео Вацетти родился в Пьемонте в 1891 году), были всего лишь никому не известными участниками движения за права рабочих. Принадлежали они к анархистской группе «Circolo di Studi Sociali». В день ограбления обувной фабрики Ванцетти, торговец рыбой, вообще находился на рыбалке. Был очевидец этого факта, мальчик-подросток, показания которого не приняли во внимание. Арестовали Сакко и Ванцетти через два дня после ограбления. Все шло с нарушением правовых норм. Почему процесс и стал привлекать к себе все больше внимания общественности во всех странах мира. После оглашения первого смертного приговора движение за права невинно осужденных приобрело планетарный масштаб.

Несправедливо обвиненные

Прошло почти сто лет, а этот процесс так и остался для юстиции США одним из самых неприятных и компрометирующих американскую правовую систему. Никому не известные итальянские иммигранты стали для всего человечества символами невинно осужденных. Да, они были рядовыми участниками рабочего движения, а кто тогда им не был, если праздник «Международной солидарности, Первомай» родился на мясных бойнях Чикаго. Кроме того, Сакко и Ванцетти были анархистами, о чем, конечно, советские школьники не знали. И, как уже было доказано позднее, они-таки, вернее один из них, а именно Никола Сакко, участвовал в нападении и убийстве. Несмотря на, якобы, имеющиеся впоследствии признания судей в его явной виновности, заслуживают внимания письма, которые Никола писал из тюрьмы своему сыну Данте. Человек, проповедующий такие идеи, не может быть убийцей, или он величайший в мире лицемер.

В чем причина

Однако дело уже было не в Сакко и Ванцетти, они просто стали знаменем всеобщей борьбы за справедливость. Миллионы людей во всем мире выходили на демонстрации, требуя для них свободы, анархисты взрывали бомбы в метро, поджигали трамваи. Все это продолжалось до 1927 года, в котором дело было пересмотрено, и вынесен второй обвинительный приговор, после чего, в ночь с 22 на 23 августа, он был приведен в исполнение.

А в чем, собственно, была суть происходившего? Почему коммунисты и фашисты (Муссолини принимал активное участие в освобождении) плечом к плечу защищали жертв произвола, почему в десятках городов Страны Советов появилась улица Сакко и Ванцетти? Наверное, потому что процесс был, безусловно, политическим.

Политическая подоплека

Шел 1920 год. В американском обществе, как и во всем мире, страх перед «красной чумой» был так же велик, как и недовольство наполнившими страну иммигрантами, с одной стороны, и революционными настроениями рабочих - с другой. Необходима была показательная порка. В Саут-Брейнтри происходит рядовое ограбление обувной фабрики с убийством кассира и двух охранников. По, как тогда казалось многим, фальшивым обвинениям хватают участников рабочего движения - сапожника Сакко и торговца рыбой Ванцетти. Они подходят идеально - итальянские иммигранты и представители рабочего класса. Возмущение стало нарастать, когда федеральные органы отклонили доводы защиты и все ходатайства о пересмотре дела.

Накипело

Защита была толковой, сторонники заключенных собрали 400 000 долларов на покрытие ее издержек. Было доказано, что веской обвинительной базы нет. Процесс стал принимать политическую окраску, многим стало казаться, что карают не за конкретное уголовное преступление, а за убеждения.

Но никто не ожидал такой волны возмущения во всем мире. 10000 человек пытались взять приступом тюрьму Чарльстоуна и освободить заключенных. Сейчас, после стольких лет и событий, потрясавших мир, после демонстраций против войны США во Вьетнаме, трудно себе вообразить тогдашнее возмущение.

Боролись всем миром

Газеты были полны справедливым возмущением представителей рабочего класса планеты Земля. Возмущались не только трудящиеся, все значимые фигуры всех слоев общества во всем мире требовали пересмотра дела. О том, что за семь лет тюрьмы Сакко и Ванцетти заслужили помилования, говорил и Пий XI. Как могли тогда поддержать невинно осужденных советские люди? Выйти на многотысячную демонстрацию и назвать в честь политических жертв улицу. И это был действительно искренний порыв, массовое выражение солидарности. Но это было тогда, а что сейчас? В этой связи очень интересны обсуждения трагической истории Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти современными молодыми людьми в сети. Один молодой человек открыл сайт, посвящённый теме незаконно осужденных рабочих-анархистов Сакко и Ванцетти. Кто это, он, конечно же, узнал, когда увлекся их жизнеописанием и очень удивился «узнанному». На вопрос «почему открыл сайт» ответил - «песня о них очень красивая». Так что живет в народе память о борцах за права низкооплачиваемых иммигрантов.

Помнят и сейчас

В Италии в 1971 году был поставлен одноименный фильм, в котором рассказывалось, чем знамениты Сакко и Ванцетти, кто это, за что пострадали и так далее. Лента знаменитого режиссера Джулиано Монтальдо была удостоена многих наград, особенно отмечали исполнителя роли Сакко - Рикардо Куччиолу. Получил «Серебряную ленту» и автор замечательной песни к фильму легендарный Эннио Марриконе. На вопрос «Сакко и Ванцетти - кто это» можно ответить по-разному. Но самое главное, то, что вызвало возмущение миллионов людей во всем мире - это несправедливость судебной системы США. Первый приговор был вынесен в 1920 году. Еще не было концлагерей, не было Вьетнама. И поэтому судьба людей, схваченных на улице и посаженных на всколыхнула весь мир.

Причины названия

Ученики в советских школах не задавались вопросом «Сакко и Ванцетти, кто это». Воспринимали их как борцов за справедливость, за права рабочих. Тогда запоминали много иностранных имен. Детей называли в честь популярных иностранных борцов за мир. Интернета не было. О «Собачьем сердце» М. Булгакова, где управдом Швондер предлагает назвать девочек «просто», в честь и Клары Либкнехт, слыхом не слыхивали. В честь борцов за равенство и братство всех народов называли санатории, школы, магистрали. В данном конкретном случае наименование звучало красиво - улица Сакко и Ванцетти.

Дань уважения

Для того чтобы представить себе накал страстей того времени, понять, почему в нашей стране так много ул. Сакко и Ванцетти, и просто хорошо и с пользой провести время, необходимо посмотреть замечательнейший одноименный фильм, в котором гениально передано все, что связано с обстановкой вокруг этого неоднозначного процесса. Сейчас возникают разговоры о необходимости переименования этих улиц, несмотря на ненужные траты, связанные с этой затеей. В конце концов, эти названия символизируют не только возмущение всегдашним американским произволом, но и объединяющую русских людей идею добра, справедливости и соучастия невинным жертвам.

Герои России

Это та часть нашей истории, когда эмоции большинства людей были едиными и наиболее искренними. Не было такого цинизма. Эти чувства заставили сотни добровольцев ехать в Испанию. Ул. Сакко и Ванцетти - памятник нашей истории, а не американской или итальянской. Хотя, конечно же, к русским традициям всегда относился «перегиб на местах» - 38 улиц в России, 15 в Украине, 3 в Казахстане, 4 в Белоруссии, может, и многовато. Но за бывшие советские республики переживать не приходится - не переименовали только потому, что фамилии итальянские, а не русские. Ну, а в России - это дело жителей каждого отдельного города.

Красивые старинные улицы

Например, Саратов. Сакко и Ванцетти - одна из старинных и центральных улиц города со своей историей и искренними поклонниками. В сети под рубрикой «Моя улица» есть замечательная статья о бывшей Дмитровской, названной «по фамилии жены советника казенной палаты А.И. Дмитриева, которая сделала большие пожертвования на постройку колокольни Александро-Невского кафедрального собора», затем Малой Дворянской, позднее Большой Костридской. В статье как раз есть пример того, как по инициативе тружеников одного предприятия, в данном случае кооперативной артели «Глобус», искренне поддержанного всеми жителями города, в 1927 году старое, не всем понятное название улицы меняют на новое, ясное, конкретное и отвечающее чаяниям большинства. Таким образом, жители города становятся солидарны со всей страной, активно обсуждающей знаменитый процесс. За почти 90-летнее существование под этим именем улица приобрела свою очень славную историю. Гордится улицей с таким названием Саратов - Сакко и Ванцетти. Поликлиника, расположенная здесь, не одна. Имеются на этой городской магистрали еще и стоматологическая поликлиника (дом 12), относящаяся к фирме «Волга-стом, поликлиника № 8 (дом 51). Здесь же расположена Детская городская больница №2 (дом 41). Под №61 находится известная всему городу хозрасчетная поликлиника, являющаяся лечебно-консультационным центром ММУП (муниципальное медицинское унитарное предприятие). Поликлиника имеет особый статус и существует уже 24 года. Заповедный, старинный уголок с одноименным названием имеет и город Воронеж. Сакко и Ванцетти - улица, являющаяся достопримечательностью города. Одних только исторических и архитектурных памятников здесь 14. Раньше она называлась Большой Девической в честь женского монастыря, расположенного неподалеку. Жители называли ее улицей Просвещения - здесь располагались училища, первая типография и публичная библиотека.

Одна из многих

Есть еще одна старинная и красивая улица имени Сакко и Ванцетти. Екатеринбург окружил ее со всех сторон новостройками. Но на улице расположены очень красивые особняки, в одном из которых, бывшем доме купцов Агафуровых, расположено представительство Татарстана. В другом доме их находится музей купеческого быта. История та же - в 1930 году Усольцевская улица была переименована по просьбе трудящихся. Еще раньше она называлась Полковской, в честь человека по фамилии Полков, который первым построил здесь дом. Просто и понятно. Если улице вернут прежнее название «Усольцевская», хотелось бы узнать у инициаторов, что означает название. Необходимо отметить, что улица признана заповедной зоной.

Есть в Московской области наукоград Королёв. Сакко и Ванцетти - улица, застроенная в основном жилыми домами в 5 и 12 этажей (1974 год). Обычная жилая улица, на которой есть школа и гимназия.

В советские годы, наряду с Марксом и Энгельсом , Кларой Цеткин и Розой Люксембург , в жизнь граждан первого в мире государства рабочих и крестьян прочно вошел еще один тандем Сакко и Ванцетти .

До начала 2000-х годов существовал легендарный завод пишущих принадлежностей имени Сакко и Ванцетти, чью продукцию отлично помнят несколько поколений россиян. Количество уже улиц Сакко и Ванцетти в различных городах нашей страны и сегодня исчисляется десятками.

Но кто же такие эти двое, и почему в СССР им оказывались столь значимые почести?

Борьба бесправных

Уроженцы Италии Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти принадлежали к числу иммигрантов, отправившихся в США в поисках лучшей жизни.

Никола прибыл в Америку в возрасте 17 лет и много лет работал на фабрике обуви. Бартоломео попал в США в 13 лет и успел сменить несколько профессий, начиная от посыльного и заканчивая рабочим каменоломен.

Начало XX века было периодом борьбы рабочих за свои права. Революция 1917 года в России подстегнула рабочее движение в разных странах мира, в том числе в Соединенных Штатах.

В США эта борьба имела свои особенности. Большое влияние среди американских рабочих имели анархисты, к движению которых как раз и принадлежали Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти.

Американское правительство, находившееся под влиянием крупного капитала, после Октябрьской революции взяло курс на жесткое подавление рабочего движения. Действия властей встречали не менее ожесточенное противодействие митингующих.

Итальянские рабочие из числа иммигрантов относились к самым бесправным слоям американского общества. Низкая оплата труда, невыносимые условия работы и полицейский произвол — все эти составляющие делали из выходцев из Италии настоящих революционеров, либо преступников. Причем иногда грань между первыми и вторыми оказывалась очень тонкой.

Ванцетти и Сакко, 1920 г. Источник: Public Domain

Гибель Андреа Салседо

В феврале 1920 года был арестован 38-летний рабочий типографии Андреа Салседо . Власти знали о его принадлежности к движению анархистов и о том, что Салседо является одним из идеологов рабочих манифестаций. Салседо был арестован агентами BOI (так тогда называлось ведомство, известное сейчас как ФБР) и на протяжении нескольких недель подвергался допросам с пристрастием.

3 мая 1920 года его тело было найдено возле здания BOI. Было установлено, что Салседо погиб в результате падения из окна 14-го этажа.

Что произошло, так и не было установлено. Власти утверждали, что Салседо покончил с собой. Соратники Салседо, среди которых были Сакко и Ванцетти, были убеждены, что Салседо после пыток был убит агентами BOI.

Власти прекрасно понимали, что смерть Салседо — это повод для новых мощных акций протеста. Накануне митинга в Бостоне, на котором должны были прозвучать обвинения в адрес властей, были арестованы Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти.

Дело об ограблении

Обвинение не имело отношения к манифестациям и митингам. Задержанных обвинили в двух уголовных преступлениях — в нападении на грузовик, в котором 24 декабря 1919 года везли зарплату рабочим обувной фабрики, расположенной в Бриджуотер, а также в нападении на кассира обувной фабрики Слейтера и Морриля, расположенной в Саут-Брейнтри, совершенном 15 апреля 1920 года.

Если в первом случае грабители потерпели неудачу, то во втором они завладели деньгами, убив кассира и его телохранителя.

На руках у следствия были показания свидетелей, утверждавших, что преступление совершено итальянцами.

Стражи порядка сразу обратили внимание на главных смутьянов, задержав Сакко и Ванцетти. При обыске у первого было обнаружено огнестрельное оружие, а у второго — несколько патронов. При этом оба отрицали при задержании наличие у себя оружия. Этот момент станет одним из краеугольных камней в позиции обвинения.

Виновны, потому что итальянцы

По первому эпизоду обвинение было выдвинуто только против Ванцетти. Оно основывалось на показаниях свидетелей, причем довольно сомнительных. Например, среди тех, кто выступал в качестве свидетеля обвинения, был торговец газетами, заявлявший, что опознал итальянца по «иностранной» манере бега. Объяснить, что это значит, свидетель не смог.

Гораздо важнее было разбирательство по второму эпизоду, в котором фигурировали два убийства. Прокурор Кацман заявлял, что Никола Сакко застрелил инкассаторов, а Бартоломео Ванцетти был его помощником, ожидавшим в машине.

Но опять-таки главным аргументом обвинения были показания свидетелей. Между тем, они были весьма путанными, нечеткими, а порой и откровенно сомнительными.

У защиты было также немало свидетелей, чьи показания доказывали, что Сакко и Ванцетти не могли совершить преступление. Но практически все, кто свидетельствовал в пользу обвиняемых, были итальянцами. Предубеждение к мигрантам, существовавшее в американском обществе, сильно влияло на позицию присяжных.

Как уже говорилось, прямых улик против обвиняемых не было. Прокурор Кацман давил на косвенные, требуя: «Господа присяжные, исполните свой долг, будьте мужчинами!».

Мировой протест

Процесс вел судья Вебстер Тэйер , известный своим негативным отношением к иммигрантам.

14 июля 1921 года присяжные признали обоих подсудимых виновными, что означало для них смертную казнь.

И тут разразился мировой скандал. Отсутствие неопровержимых улик сформировало мнение — Сакко и Ванцетти осудили на смерть только потому, что они итальянцы, которые имеют наглость бороться за свои права.

По всему миру прокатилась волна акций протеста, в разных странах организовывали Комитеты в защиту Сакко и Ванцетти. Разумеется, не остался в стороне Советский Союз, где процесс над итальянцами был представлен как демонстрация человеконенавистнической сущности мирового капитала.

В защиту Сакко и Ванцетти выступали и знаменитые люди, такие, как физик Альберт Эйнштейн , писатель Анатоль Франс и другие. Даже папа римский Пий XI высказался о необходимости помилования Сакко и Ванцетти.

Акция протеста в Лондоне, 1921 г.

О них мы бы вряд ли что узнали, если бы не один умник, предложивший назвать фабрику по производству карандашей в Москве именами этих двух итальянских эмигрантов, приехавших в США почти за 20 лет до трагической развязки. Ни один, ни второй не имели к карандашам абсолютно никакого отношения, но их имена золотом были выбиты на гранях этого приспособления для письма. А советские дети, для которых русский язык не был родным, читая по слогам буквы этих фамилий, неизменно думали: «Какой сложный этот русский, язык сломаешь…»

Еще более удивительно: то преступление, которое приписывается этим двум товарищам, они, похоже, не совершали. Но провели в тюремном заключении ни много, ни мало семь с небольшим лет. Такого длительного процесса история, наверное, не знает. Даже суд над Слободаном Милошевичем, спустя десятилетия, прошел в более короткие сроки…

Но вернемся к началу этой истории. 15 апреля 1920 года в штате Массачусетс (США) были ограблены и убиты двое служащих обувной фабрики, везшие зарплату рабочим. Всего было похищено 15776 долларов. Спустя несколько дней по обвинению в убийстве и грабеже были арестованы 29-летний Сакко и 32-летний Ванцетти, активисты рабочего движения, руководившие забастовочной борьбой. У обоих во время ареста было найдено огнестрельное оружие.

Понадобилось порядка года, чтобы признать подозреваемых виновными в этом преступлении. 14 июля 1921 года суд присяжных вынес вердикт о виновности Сакко и Ванцетти и приговорил их к смертной казни. Под шумок по всей Америке полиция громила левые организации и тысячи рабочих-иммигрантов депортировались из страны. Но дело Сакко и Ванцетти было шито такими «белыми» нитками, что американская интеллигенция решила грудью встать на их защиту. Был создан специальный комитет, который занялся сбором средств на приглашение самых опытных адвокатов. Всего было собрано порядка 400 тысяч долларов!

Не осталась в стороне и пресса. Материалы, рассказывающие о ходе процесса, практически не сходили со страниц не только американских, но и многих европейских стран. И как говорит русская народная пословица: «Чем дальше в лес, тем больше дров». Чем больше времени проходило, тем становилось очевиднее — свидетели (их «подтянули» сразу 53 человека, как будто Сакко и Ванцетти специально собирали «толпу» для того, чтобы открыть огонь по кассирам) путаются в показаниях, противоречат друг другу, а некоторые не скрывают, что были щедро «простимулированы». Сыр-бор разгорелся еще тот. Американские власти были вынуждены отложить казнь…

Масло в огонь подлило признание Челестино Мадероса, члена гангстерской шайки, в совершении этого преступления. Случилось это пять лет спустя после роковых выстрелов, в 1925 году. Мадерос даже показал, что спустя неделю после убийства открыл счет на 2800 долларов, эта была часть похищенных у кассиров денег.

Но американская фемида уже «закусила удила», и это признание даже не рассматривалось в качестве официального свидетельства. Было объявлено, что гангстер специально берет вину на себя для того, чтобы выгородить двух итальянских эмигрантов. Судья Вебстер Тэйер и прокурор Фердинанд Кацман продолжали твердо гнуть свою линию, не считаясь даже с самыми очевидными фактами.

В день вынесения смертного приговора во всех столицах мира спонтанно прошли демонстрации протеста. А в Париже толпа чуть не взяла штурмом американское посольство. Свои протесты против вынесения смертного приговора писали такие выдающие люди того времени, как Альберт Эйнштейн, Бернард Шоу, Томас Манн. Но даже это обстоятельство никак не повлияло на решение привести приговор в исполнение. В этих трех словах: «Казнить нельзя помиловать», запятая была поставлена после слова «казнить».

Была назначена и дата казни. 3 августа 1927 года Сакко и Ванцетти перевели в камеру смертников. Апелляции к главе государства также оказались тщетными: президент Кулидж категорически отказался от какого-либо вмешательства в дело…

На похороны Сакко и Ванцетти 25 августа 1927 года пришло огромное количество людей. Спустя десятилетия после казни о них писали песни и баллады. Говорят, лучшая была написана композитором Эннио Морриконе на слова Джоан Баэз «О Никколо и о Барте — мучениках, погибших за идею справедливости».
Красной нитью через всю песню прошла мысль: «Никколо и Барт, Ваша агония — это ваш триумф…»

«Трагедия Сакко и Ванцетти, — написал вскоре после казни Альберт Эйнштейн, — должна оставаться незаживающей раной на совести человечества».

Суд над Сакко и Ванцетти можно считать крупнейшим процессом XX столетия. Для людей всего мира Сакко и Ванцетти стали символом невинно осужденных. Но бывает и так, что символ заслоняет от нас факт. Были они действительно невиновны или стали таковыми, потому что люди верили в их невиновность?

Бриджуотер - небольшой городок в штате Массачусетс (США). В ту среду, 24 декабря 1919 года, по его улицам ехал грузовик. За рулем сидел Эрл Грейвс. Рядом с ним - констебль Бенджамин Боуль, в кузове - кассир Альфред Кокс фабрики. Эти люди везли зарплату на обувную фабрику. Неожиданно дорогу им преградил автомобиль с зашторенными окнами. Из него выскочили трое мужчин. Один из них, с черными усами и в черном пальто, был вооружен карабином, двое других держали в руках пистолеты. Завязалась перестрелка. Получив отпор, трое нападавших вскочили в свою машину и скрылись.

Полиция опросила свидетелей происшествия. Грейвс, шофер грузовика, видевший нападавших достаточно близко, заявил: это были итальянцы. Возникли разногласия относительно марки машины. Некоторые говорили, что это был «хадсон», другие, что «бьюик». Месяцем раньше неподалеку, в Нидеме, была угнана машина марки «бьюик». Шеф полиции Стюарт предположил, что это не простое совпадение. К тому же он имел информацию от осведомителя, который утверждал, что покушение совершили некие итальянцы, которые скрывались в полуразрушенном доме неподалеку от Бриджуотера. Там они оставили свою машину и вернулись в город трамваем. Про эту деталь Стюарт тотчас забыл. Но через несколько месяцев, в апреле, он про это вспомнит. Потому что 15 апреля 1920 года произошло событие, намного более серьезное, нежели покушение в Бриджуотере.

В тот день, около 3 часов пополудни, произошло вооруженное нападение на кассира обувной фабрики Слейтера и Морриля, расположенной в Саут-Брейнтри. Застрелив кассира и его телохранителя и завладев металлическим чемоданчиком с деньгами, двое нападавших вскочили в дожидавшуюся их машину и на полной скорости подъехали к железнодорожному переезду. Охранник только что опустил шлагбаум: он ждал поезда. Один из пассажиров направил револьвер в сторону охранника и закричал: «Быстро поднимай шлагбаум!» Охранник подчинился. Машина проехала переезд и скрылась в направлении Броктона.

Это нападение легло в основу дела Сакко-Ванцетти.

Тотчас началось расследование. Было опрошено более пятидесяти человек. Некоторые из них описывали черную машину, другие зеленую. Одни утверждали, что машина сверкала чистотой, другие - что она была покрыта грязью. Находились люди, клявшиеся, что видели две машины. Бандитов описывали то брюнетами, то блондинами; в голубых, серых и коричневых одеждах. На голове у них были то шляпы, то кепки, а то и вовсе не было никаких головных уборов. Кто-то слышал восемь выстрелов, кто-то тридцать. Полицейские все же попытались составить наиболее вероятную картину преступления. Было ясно, что в нападении участвовало пять человек, включая шофера, который был, скорее всего, блондином. Те двое, что стояли на улице, были невысокого роста, с бритыми лицами.

Утром 17 апреля в лесной чаще, примерно в трехстах метрах от шоссе, была найдена машина марки «бьюик». Полиция без труда узнала в ней машину, угнанную в ноябре в Нидеме. Возникал вопрос: не были ли неудавшаяся попытка ограбления в Бриджуотере и происшествие в Саут-Брейнтри делом рук одной банды?

Рядом с брошенным «бьюиком» были обнаружены следы шин второй машины. Шефу полиции Стюарту эта подробность показалась очень существенной. Сравнивая два нападения, он вспомнил про анархиста-итальянца по имени Коаччи, с которым сталкивался в 1918 году. Он проживал со своей семьей в Бриджуотере у другого итальянца по фамилии Бода. Стюарт вспомнил и про осведомителя: он говорил об анархистах и о разрушенном доме. Не шла ли речь именно об этих анархистах? Ведь «бьюик», на котором было совершено покушение в Бриджуотере, был найден недалеко от дома Коаччи. А Коаччи работал в Саут-Брейнтри, и именно на обувной фабрике Слейтера и Морриля!

Бода, как и Коаччи, был убежденным анархистом. Но Стюарт не нашел у него Коаччи, поскольку тот уехал в Италию. Бода признал, что Коаччи водил подозрительные знакомства и, кроме того, имел револьвер. Стюарт спросил, нет ли у него машины. Машина есть, отвечал Бода, но сейчас она ремонтируется в гараже Джонсона. Когда на следующее утро Стюарт опять хотел допросить Бода, тот уже исчез…

Стюарт наведался в гараж, осмотрел машину Бода и попросил Джонсона предупредить его, если хозяин машины объявится. Его необходимо было любой ценой задержать до прихода полиции.

Бода объявился 5 мая в 9 часов вечера. Он пришел к Джонсону, чтобы забрать свою машину. Джонсону требовалось выиграть несколько минут, чтобы его жена успела позвонить в полицию из соседнего дома. Выйдя на улицу, она увидела Бода, стоящего в свете фар мотоцикла. На мотоцикле сидел человек в клетчатом пиджаке. В десяти метрах от них стояло еще двое мужчин. Один из них - невысокий, коренастый, с грубыми, резкими чертами лица и мощным квадратным подбородком - был в пальто и шляпе. Другой - высокий, с живыми глазками, глубоко сидевшими под густыми бровями; по обеим сторонам его рта спускались густые черные усы, на голове - фетровая шляпа. Г-жа Джонсон сказала Бода, что ее муж скоро выйдет, после чего исчезла в ночи. Гости остались ждать, но Джонсон все не появлялся. Бода что-то заподозрил. Он переговорил по-итальянски со своими спутниками. Г-жа Джонсон, которая, позвонив в полицию, возвращалась домой, услышала слово «телефон». Бода прыгнул в коляску мотоцикла, и тот с ревом помчался в сторону Броктона. Джонсон успел записать его номер: 871. Двое мужчин, стоявших неподалеку, пешком ушли в том же направлении.

Стюарт, предупрежденный по телефону г-жой Джонсон, приехал слишком поздно: Бода уехал на мотоцикле, двое его спутников ушли пешком. Но в том направлении, в котором они ушли, ходил единственный вид транспорта - трамвай. И если эти двое сели в трамвай, идущий в сторону Броктона, то они до сих пор едут в нем! Мгновение спустя Стюарт уже звонил в полицию Броктона. А еще через несколько минут двое полицейских бежали к трамвайным путям…

Двоих незнакомцев арестовали и обыскали. Человек с усами имел при себе револьвер. У бритого за поясом был обнаружен кольт 32-го калибра. Оба пистолета были заряжены, а в карманах задержанных были найдены патроны. Человек с бритым лицом назвался Николо Сакко. Усатого звали Бартоломео Ванцетти…

Ванцетти было 32 года. Он родился и вырос в Пьемонте, в семье рабочего. С раннего детства он слышал разговоры про анархию, казавшуюся такой притягательной в глазах многих итальянцев. Для Ванцетти анархия стала культом. Он выучился на пекаря, но все свободное от работы время проводил со своими друзьями-анархистами, читал их книги, посещал их собрания. Вскоре он потерял работу, а найти новое место анархисту было практически невозможно. И тогда он отплыл в Америку. Здесь он перепробовал различные специальности, оставаясь при этом убежденным анархистом.

Сакко было двадцать девять лет. Он также был анархистом. Сакко был женат на очаровательной итальянке по имени Розина. Высококвалифицированный сапожник, он хорошо зарабатывал, всегда был чисто умыт, свежевыбрит, хорошо одет. Но товарищи-анархисты знали, что могут рассчитывать на Николо Сакко. Если у него были деньги, он всегда предоставлял их своим друзьям.

Когда-то Сакко вместе с Ванцетти работал на фабрике «Райс энд Хаткинс» в Саут-Брейнтри. Потом Сакко сменил место. К тому времени у него уже был один ребенок, и его жена ждала второго. Ванцетти после нескольких лет работы уже больше не мог выносить фабрику с ее ежедневной дисциплиной и стал уличным торговцем рыбой в Плимуте. Каждую неделю он ездил покупать рыбу в Бостон, а потом продавал ее на улице, чаще всего - в итальянском квартале. Вместе с Сакко он активно участвовал в анархистском движении.

В 1919–1920 годах власти обрушили на анархистов волну репрессий. Сакко тревожился за свою семью и решил вернуться в Италию. У консула в Бостоне он уже заказал паспорта, но в ожидании скорого отъезда по-прежнему посещал собрания анархистов. Как-то вечером на одном из таких собраний Сакко встретился с Ванцетти и неким Орчиани. Зашел разговор про обыски - опасно было держать у себя анархические листовки и книги! Не лучше ли собрать эту опасную литературу, погрузить в машину и вывезти подальше из города? Однако ни у Сакко, ни у Ванцетти машины не было. И они подумали о Бода. Почему бы не одолжить машину у него?

В среду, 5 мая, Ванцетти пришел в дом Сакко. Он застал здесь Розину, собиравшую багаж, а на кухне заметил несколько валявшихся на полу револьверных пуль. Он положил их себе в карман. Около 4 с половиной часов приехал на мотоцикле Орчиани. В коляске мотоцикла сидел Бода. Он назначил встречу около гаража Джонсона, где должна была стоять его отремонтированная машина. В 9 часов вечера Сакко и Ванцетти стояли у гаража. Туда же подъехал Бода. Продолжение этой истории нам известно…

Стюарт объявил Сакко и Ванцетти подозреваемыми в вооруженном ограблении. Однако полиция не имела никаких доказательств их причастности к делам в Саут-Брейнтри и в Бриджуотере. Их всего лишь застали у гаража Джонсона в компании с Бода, и это фактически все, что имелось против них. Правда, у обоих нашли при себе оружие. Часто говорят: не было бы у них в тот вечер оружия, не было бы и дела Сакко-Ванцетти!

На следующее утро, 6 мая, окружной прокурор Фредерик Кацман приступил к допросу Сакко и Ванцетти. Сакко заявил, что никогда не встречался с Бода. Он перечислил все обувные фабрики, на которых работал, но не упомянул среди них фабрику в Саут-Брейнтри. Что касается револьвера, то он купил его два года назад. Ванцетти добавил, что свое оружие он купил еще на три-четыре года раньше. У Сакко спросили, чем он был занят 15 апреля. Он ответил, что как всегда работал на фабрике. Однако Кацман уже знал, что это ложь: с фабрики ему сообщили, что 15 апреля Сакко отсутствовал на работе. Когда Кацман покинул полицейское управление, у него уже сформировалось убеждение, что Сакко принимал участие в ограблении в Саут-Брейнтри. Насчет Ванцетти он сомневался - пока. Но в любом случае он имел основания обвинить этих двоих в ношении оружия и посадить их за решетку.

На опознании многие свидетели из Саут-Брейнтри и Бриджуотера не узнавали ни Сакко, ни Ванцетти. Ванцетти был опознан охранником железнодорожного переезда, который узнал в нем водителя скрывшейся машины. Одной женщине показалось, что она видела Сакко в машине, но утверждать это наверняка она не решилась. Две другие свидетельницы опознали Сакко - это он стоял около машины, готовый выстрелить. Констебль Боуль, заявлявший, что один из бандитов был похож на поляка и носил короткие усики, с первого же взгляда опознал Ванцетти (который вообще-то был итальянцем и носил густые вислые усы).

Мотоцикл, номер которого успел записать Джонсон, принадлежал Рикардо Орчиани, формовщику литейного завода в Норвуде. Вечером 6 мая его арестовали и доставили в Броктон. Рут и Симон Джонсон тотчас его опознали. Трое свидетелей из Саут-Брейнтри и один из Бриджуотера также признали в нем одного из бандитов. Однако Орчиани смог доказать, что в дни, когда были совершены покушения, он был на работе. Его отпустили.

Показаний свидетелей об опознании Ванцетти оказалось достаточно, чтобы предъявить тому обвинение. 22 июня 1920 года в трибунале города Плимута началось слушание по делу Ванцетти. Тянется длинная цепочка свидетелей. Вот очередь дошла до свидетеля Хардинга. Первоначально он описал машину, на которой было совершено нападение, как машину марки «хадсон». Теперь он утверждает, что это был «бьюик». В своем первом показании он обрисовывал вооруженного бандита как человека с подстриженными усами. Теперь он опознал его в Ванцетти, имевшем большие вислые усы. Кассир Альфред Кокс, который в полицейском участке Броктона не узнал Ванцетти, теперь также утверждает, что это был он. Г-жа Брукс уверяет, что видела собственными глазами сидевшего за рулем машины Ванцетти. Однако, как выясняется, Ванцетти вообще не умеет водить машину! Торговец газетами узнал в Ванцетти нападавшего с карабином в руках. Он узнал его по манере бегать, которая показалась ему «иностранной». Адвокат спросил его: неужели итальянцы бегают иначе, чем шведы и норвежцы? Ответа он не получил.

В Бриджуотере на земле была найдена гильза. Государственный эксперт, капитан Проктор, заявил, что калибр этой гильзы соответствует калибру пуль, найденных в кармане Ванцетти. Адвокат возразил, что гильза, найденная в сточной канаве, могла попасть туда каким угодно образом, поскольку речь идет об одном из самых распространенных калибров. Его резким тоном прервал судья Тэйер: он считает, что показания экспертизы вполне убедительны.

Но вот появились свидетели защиты. Они испуганы, смущены, почти все - итальянцы. Некоторые из них на английском изъяснялись с трудом, другие не говорили вовсе. Квартирная хозяйка Ванцетти из Плимута свидетельствовала, что обвиняемый провел весь день 23 декабря за приготовлением рыбы - он получил для продажи большое количество угря. По итальянской традиции в сочельник едят угрей. Это был очень точный ориентир. В другие дни Ванцетти не продавал эту рыбу, только 24 декабря. И итальянцы не покупают ее ни в один другой день года. Таким образом, свидетели были абсолютно уверены в том, что говорили.

Около дюжины человек подтвердили, что 24 декабря покупали угря у Ванцетти. Следовательно, он не мог в этот день находиться в Бриджуотере. Однако прокурор Кацман стал расспрашивать у свидетелей, что они делали накануне Рождества. Большинство этого не помнили. Расспросы проводились с помощью переводчика и продолжались достаточно долго. Свидетели стали путаться. Это настроило суд против них.

Одним из главных свидетелей был мальчик по имени Белтрандо Брини. Все утро 24 декабря он помогал Ванцетти доставлять угрей. Он подробно рассказал про то утро и описал их путь по городу. Его рассказ произвел впечатление на присяжных. Но Кацман спросил: повторял ли ребенок свои показания вместе с родителями? Белтрандо ответил утвердительно. Это сразу все испортило.

Парикмахер Ванцетти объявил, что ни разу не брил его усы в течение последних пяти лет. Двое полицейских из Плимута подтвердили, что всегда видели Ванцетти именно с такими усами. Таким образом, он не мог быть человеком с подстриженными усами, изначально описанным как участник нападения в Бриджуотере.

Сравнивая показания всех этих свидетелей и принимая во внимание искренность, с которой они говорили, можно было признать, что алиби у Ванцетти полное. Но все эти свидетели - итальянцы.

Если бы на их месте находились американцы, приговор суда, вероятно, был бы иным. И вердикт, вынесенный судьей Тэйером, гласил: Ванцетти виновен. Подсудимый был осужден на четырнадцать лет тюремного заключения. Но это было только начало…

Стремясь оспорить приговор, друзья Ванцетти пригласили адвоката по имени Фред Мур. Именно он придал делу общенациональный, а потом и интернациональный характер. Благодаря ему процесс двух никому не известных итальянских анархистов захватил миллионы мужчин и женщин. Он сделал Сакко и Ванцетти известными на весь мир. И, быть может, именно этим невольно содействовал их гибели…

Второй процесс начался 31 мая 1921 года и продолжался до 14 июля того же года. Судья - все тот же Тэйер, прокурор - Кацман. На этот раз на скамье подсудимых бок о бок сидели Сакко и Ванцетти. С самого начала Мур настроил против себя судью Тэйера. Он дал отвод невероятно большому числу присяжных. Обстановка накалялась. В прессе появлялись многочисленные статьи в защиту подозреваемых, в городах проводились митинги. Повсюду открыто говорили о судебной ошибке, совершенной в отношении Ванцетти.

С самого первого заседания дворец правосудия был окружен вооруженными солдатами и кавалерией. Полицейские на мотоциклах патрулировали окрестные улицы. Внутри здания суда значительные силы полиции охраняли все выходы, коридоры и лестницы.

За несколько мгновений до начала заседания в зал были введены Сакко и Ванцетти, не видевшиеся в течение восьми месяцев. Они обнялись. Начался вызов свидетелей. Охранник с железнодорожного переезда подтвердил, что видел Ванцетти за рулем машины. Вспомним еще раз, что Ванцетти не умел водить машину! Свидетельница Лола Эндрюс еще в январе, глядя на фотографии Сакко и Ванцетти, утверждала, что эти лица ей незнакомы. Однако в июне, во время процесса, она категорично заявила, что узнает Сакко. Несмотря на все несоответствия, показания Лолы были признаны достаточными для обвинения Сакко.

Прокурор напомнил суду, что на первом допросе Сакко утверждал, что 15 апреля он находился на работе. Теперь подсудимый говорил, что в тот день ходил в итальянское консульство в Бостоне, чтобы отдать фотографию для паспорта. Служащий консульства подтверждал рассказ Сакко. Были найдены свидетели, видевшие Сакко в тот день. Все они предстали перед трибуналом и подтвердили его алиби. Алиби Ванцетти также казалось бесспорным: несколько свидетелей утверждали, что 15 апреля, как и во все остальные дни, Ванцетти продавал рыбу.

Все эти свидетельства производили благоприятное впечатление. Но большинство свидетелей защиты были не только итальянцами, но и анархистами. В глазах присяжных это значительно уменьшало ценность их показаний.

Суд рассмотрел показания экспертов. Пули, извлеченные из тел убитых в Саут-Брейнтри кассира и телохранителя, соответствовали пистолету 32-го калибра. Выстрел, повлекший за собой смерть одного из этих людей, был сделан из кольта 32-го калибра, а револьвер, найденный у Сакко, был именно кольтом 32-го калибра… Пять других пуль были выпущены из автоматического пистолета «саваж». Но эксперт, приглашенный защитой, утверждал, что все выстрелы были сделаны из иностранного пистолета «Bayard».

Шесть недель продолжались судебные заседания. Приговор был вынесен 14 июля 1921 года. Он не был неожиданным: подсудимые были признаны виновными. Как только Сакко услышал слово «виновны», он воскликнул:

Sono innocenti! Невиновны!

Розина, рыдая, бросилась в его объятия. Ванцетти молчал. Сакко продолжал кричать:

Помните! Они убивают двух невинных людей!

Огромная волна протестов захлестнула Америку. А потом - и весь мир. Повсюду организовывались комитеты в защиту невинно осужденных. В течение нескольких лет, с 1920 по 1923 год, защита не прекращала представлять дополнительные резолюции. Находились новые свидетели, новые доказательства невиновности. И вот неожиданная развязка: некто Мадейрос, задержанный совсем по-другому делу, сознается, что был членом банды, совершившей преступление в Саут-Брейнтри. И клянется: ни Сакко, ни Ванцетти там не было!

Но никто не собирался пересматривать дело. В 1927 году защита подала в Верховный суд просьбу об отстранении судьи Тэйера. Однако 5 апреля 1927 года Верховный суд подтвердил его полномочия. А 9 апреля Сакко и Ванцетти были еще раз приговорены - на этот раз окончательно.

Руководимые анархистами толпы повсюду выходили на улицы. Ораторы призывали к мятежу. В Бостоне, в Нью-Йорке, Лондоне и Берлине происходили стычки с полицией. 7 августа французские профсоюзы объявили: «В понедельник, 8 августа, состоится 24-часовая забастовка протеста». Десять тысяч человек вышли на демонстрацию на Уолл-стрит. Демонстрации проходили в Копенгагене, Осло, Москве, Йоханнесбурге, Санта-Фе, Монтевидео, Мехико. На Бродвее, на станции метро, взорвалась бомба: тридцать восемь человек попали в госпиталь, из них трое - в тяжелом состоянии. Еще одна бомба взорвалась в Буэнос-Айресе, здесь сгорел трамвай. Волнения происходили в Париже, Лионе, Бордо, Сен-Назере, Бресте… Миллионы телеграмм, присланных со всех уголков света, ложились на стол губернатора Фюллера.

8 августа 10000 манифестантов попытались взять приступом тюрьму Чарльстоуна. Они были разогнаны морскими пехотинцами. Телеграммы с просьбой о помиловании прислали Эйнштейн и Хансен. Прогремели новые взрывы: в Чикаго, Лондоне, Буэнос-Айресе. Отец Сакко послал телеграмму Муссолини, на которую тот ответил: «Я делаю все возможное, исходя из международных правил, чтобы спасти от казни Сакко и Ванцетти».

10 августа высказал свое мнение папа Пий XI: «Какова бы ни была юридическая ситуация этих двух осужденных, ожидания, в котором они пребывают в течение семи лет, вполне достаточно, чтобы они заслужили помилование».

Казнь была совершена в ночь с 22 на 23 августа 1927 года. Вместе с Сакко и Ванцетти был казнен и Челестино Мадейрос.

Один из основных принципов права состоит в том, что сомнение всегда должно быть использовано в пользу обвиняемого. Совершенно очевидно, что в деле Сакко и Ванцетти такое сомнение существовало и что эти двое были осуждены на смерть без абсолютных доказательств их виновности. Что же сегодня известно о деле Сакко и Ванцетти?

Обратимся к исследованию, проведенному американским писателем Фрэнсисом Русселем. Каковы же его выводы? Руссель абсолютно уверен в полной невиновности Ванцетти, но сомневается в отношении Сакко. При этом он цитирует слова лидера анархистов Карло Треска, который признал незадолго до своей смерти: «Сакко был виновен, но Ванцетти - нет».

Руссель опирается и на результаты повторной экспертизы, осуществленной 11 октября 1961 года Джеком Веллером и полковником Фрэнком Джури. Ими были использованы современные методы, позволившие добиться более точных результатов, чем во времена процесса. Веллер и Джури категоричны: пуля, убившая одного из кассиров в Саут-Брейнтри, без сомнения, выпущена из пистолета Сакко.

Те, кто боролся, защищая Сакко и Ванцетти, наверное, с горечью восприняли бы подобное утверждение. Руссель напоминает, что защита пыталась разделить дела Сакко и Ванцетти. Но от такого разделения категорически отказался сам Ванцетти - потому что был другом Сакко. А что же Сакко? Он мог бы спасти Ванцетти, признав себя единственным виновным. Однако он этого не сделал.

Смерть Ванцетти стала уроком для следующих поколений - он мертв не потому, что была доказана его вина, а потому, что его политические взгляды сделали его виновным в глазах судей. Подобные случаи возможны и впредь, пока существует в обществе нетерпимость к инакомыслящим. Чтобы люди осознали опасность этого явления, кому-то приходится расплачиваться своей жизнью.

В США им было предъявлено обвинение в убийстве кассира и двух охранников обувной фабрики в г. Саут-Брейнтри. На судебных процессах, проходивших в городе Плимут , 14 июля 1921 года суд присяжных , проигнорировав слабую доказательную базу обвинения и ряд свидетельских показаний, говоривших в пользу обвиняемых, вынес вердикт о виновности Сакко и Ванцетти и приговорил их к смертной казни . Все ходатайства были отклонены судебными органами штата Массачусетс . 23 августа 1927 года Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле . Процесс и последовавшие за ним попытки добиться пересмотра дела вызвали широкий резонанс в мире. Многие люди были уверены в невиновности казнённых, и этот процесс стал для них символом беззакония и политических репрессий.

В 1977 году губернатор Массачусетса Майкл Дукакис официально заявил, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены.

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  В 1917-1920 гг. США были охвачены многочисленными забастовками. Правительство требовало от полиции жесткого подавления рабочего движения . В ходе разгона одного из митингов полицией был задержан итальянец Сальседо. Через несколько дней труп Сальседо был обнаружен возле полицейского участка, который располагался в многоэтажном доме. По одной из версий его вытолкнули полицейские из окна 7-го этажа, по другой - он выбросился сам, не в силах больше терпеть издевательства полицейских.

  Весть о смерти Сальседо вызвала волну возмущения среди рабочих. Во главе кампании по расследованию причин смерти Сальседо стали Сакко и Ванцетти. Они энергично взялись за расследование и им удалось якобы добыть какие-то доказательства, что Сальседо был замучен по указанию властей штата и в этом деле был замешан губернатор Фуллер.

  Сакко и Ванцетти были арестованы в начале мая 1920 года накануне митинга в Бостоне, на котором Ванцетти должен был выступить с разоблачением полиции, замучавшей итальянца-эмигранта Сальседо, и обвинены в убийстве кассиров обувной фабрики.

  Преступления, инкриминированные обвиняемым

  Первое нападение: Бриджуотер - небольшой городок в штате Массачусетс (США). В среду 24 декабря 1919 года по его улицам ехал грузовик. За его рулем сидел Эрл Грейвс. Рядом с ним - констебль Бенджамин Боуль, в кузове - кассир фабрики Альфред Кокс. Эти люди везли зарплату на обувную фабрику. Неожиданно дорогу им преградил автомобиль с зашторенными окнами. Из него выскочили трое мужчин. Один из них, с чёрными усами и в чёрном пальто, был вооружен карабином, двое других держали в руках пистолеты. Завязалась перестрелка - получив отпор, нападавшие вскочили в свою машину и скрылись. Полиция опросила свидетелей происшествия. Грейвс, шофёр грузовика, видевший нападавших достаточно близко, заявил: это были итальянцы. Возникли разногласия по поводу марки машины. Некоторые говорили, что марка машины «хадсон», другие - что «бьюик». Месяцем ранее неподалеку в Нидеме была угнана машина марки «бьюик». Шеф полиции Стюарт предположил, что это не просто совпадение. К тому же он имел информацию от осведомителя, который утверждал, что покушение совершили некие итальянцы, которые скрывались в полуразрушенном доме неподалеку от Бриджуотера. Там они оставили свою машину и вернулись в город трамваем. Про эту деталь Стюарт тотчас забыл. Но через несколько месяцев, в апреле, он про это вспомнит. Потому что 15 апреля 1920 года произошло событие, намного более серьезное, нежели покушение в Бриджуотере.

  Второе нападение: в тот день, около 3 часов пополудни, произошло вооруженное нападение на кассира обувной фабрики Слейтера и Морриля, расположенной в Саут-Брейнтри. Застрелив кассира и его телохранителя и завладев металлическим чемоданчиком с деньгами, двое нападавших вскочили в дожидавшуюся их машину и на полной скорости подъехали к железнодорожному переезду. Смотритель только что опустил шлагбаум: он ждал поезда. Один из нападавших направил револьвер в сторону смотрителя и закричал: «Быстро поднимай шлагбаум!» Смотритель подчинился. Машина проехала переезд и скрылась в направлении Броктона.

  Это нападение легло в основу дела Сакко-Ванцетти.

  Следствие и суд

  Друзья Ванцетти для опротестования приговора пригласили адвоката Фреда Мура. Именно Мур способствовал широкому распространению информации об этом деле. С его подачи дело, по второму эпизоду которого привлекли ещё и Сакко, стало общенационально известным. Упирая на отсутствие прямых улик и фактический отказ суда принимать во внимание показания соотечественников подсудимого, Мур представил Ванцетти как жертву полицейского и судебного произвола, человека, пострадавшего за свои политические убеждения и ставшего жертвой предубеждённого отношения американцев к новым иммигрантам. В газетах выходили статьи в защиту Ванцетти, на улицах собирались митинги в его поддержку.

  Процесс, рассматривавший второй из эпизодов, начался 31 мая 1921 года и продолжался до 14 июля , с теми же судьёй и прокурором. Снова повторилось то же самое, что было на первом процессе: свидетели обвинения путались, их показания расходились с теми, что были даны на следствии. Прокурору удалось уличить Сакко в неверных показаниях - на следствии тот утверждал, что в день преступления находился на работе, но это было легко опровергнуто. Однако Сакко заявил, что ходил в консульство для оформления документов, что было подтверждено свидетелями. Множество свидетелей также подтвердили, что в день преступления покупали рыбу у Ванцетти, то есть он также находился далеко от места преступления. Алиби обоих подсудимых выглядело неоспоримым, однако тот факт, что все свидетели защиты были итальянцами и многие из них - анархистами, дало присяжным повод проигнорировать их показания. Решающим доводом обвинения опять стали пули, гильзы и оружие - кольт 32 калибра, изъятый у Сакко, соответствующие пулям, оставшимся на месте преступления, хотя доказать, что грабители стреляли именно из него, полиции так и не удалось - баллистические данные продаваемого оружия тогда не сохраняли.

  Несмотря на все нестыковки, после шести недель рассмотрения дела был вынесен обвинительный приговор . Обоих обвиняемых приговорили к смертной казни .

  Последующие события

  Приговор, вынесенный Сакко и Ванцетти, выглядел настолько очевидно неправосудным, что вызвал резонанс не только в США , но и во всём мире. Организовывались комитеты в защиту осуждённых. Защита требовала пересмотра дела, предоставляя всё новых свидетелей невиновности осуждённых. Наконец, в 1923 году некто Селестино Мадейрос, задержанный американской полицией совсем по другому делу, признался, что участвовал в ограблении в Саут-Брейнтри, и твёрдо показал, что среди участников банды ни Сакко, ни Ванцетти не было. Несмотря даже на это, в пересмотре дела было отказано. В 1927 году защита Сакко и Ванцетти подала в Верховный суд США прошение об отстранении судьи Тэйера, но 5 апреля того же года оно было отклонено, а 9 апреля приговор был окончательно подтверждён.

  Анархисты призывали своих сторонников к мятежу . В Бостоне , Нью-Йорке , Лондоне и Берлине происходили стычки демонстраций в защиту рабочих с полицией. 8 августа французские профсоюзы объявили суточную забастовку в знак протеста. Демонстрации протеста проходили на Уолл-стрите , в Копенгагене , Осло , Москве , Йоханнесбурге , Санта-Фе , Монтевидео , Мехико . Губернатору Фюллеру, который мог своим решением помиловать приговорённых, были отправлены миллионы телеграмм. 8 августа манифестанты попытались взять приступом тюрьму Чарльстоуна, для их разгона были вызваны морские пехотинцы . Телеграммы с просьбой о помиловании прислали Эйнштейн и Хансен . Было несколько взрывов бомб. Отец Сакко обращался с просьбой о помощи к Муссолини . Папа римский Пий XI высказался о необходимости помилования Сакко и Ванцетти.

  Несмотря на все выступления, приговор был оставлен без изменений и в ночь с 22 на 23 августа 1927 года Сакко, Ванцетти, а вместе с ними и Мадейрос, признавшийся в участии в преступлении, были казнены на электрическом стуле.

  Казнь и похороны

  22 августа 1927 года защитники Сакко и Ванцетти делали отчаянные попытки приостановить приведение приговора в исполнение. Глава Федерального Верховного суда США Тафт отказался от вмешательства в это дело. Губернатор Фуллер не обращал никакого внимания на постоянные ходатайства и протесты. Полиция Бостона беспощадно разгоняла всякие демонстрации. Комитет защиты Сакко и Ванцетти призвал к объявлению всемирной забастовки протеста.

  Вечером 22 августа для прощания к Сакко была допущена жена, а к Ванцетти - сестра Луидзе, несколько дней назад прибывшая в США из Италии. С сыном Данте, Сакко попрощался раннее - 18 августа, когда ему было разрешено свидание на один час.

  Первым был казнен Сакко - в 00 часов 19 минут 23 августа. Находясь на электрическом стуле он воскликнул: «Да здравствует анархия! Прощайте, жена, дети и все мои друзья!». Ванцетти был казнен в 00 часов 26 минут. Последние его слова были: «Я невиновен, никогда не совершал никакого преступления. Спасибо за все, что вы сделали для меня. Прощаю этим людям то, что они делают сейчас» (португалец Мадейрос был казнен на несколько минут раньше Сакко).

  23 августа комитет спасения Сакко и Ванцетти опубликовал их прощальное письмо, написанное перед казнью: «То, что мы оказались побеждены и должны умереть, не уменьшает нашего чувства признательности и благодарности вам. Друзья и товарищи! Теперь, когда трагедия кончилась, продолжайте быть едины сердцем. Умрут ведь лишь двое. Наш идеал будет жить в вас - наших товарищах и миллионах людей. Мы победили, мы не побеждены. Ценность наших страданий и горя, наших ошибок и поражений заключается в том, что они вдохнули энергию, необходимую для будущих боёв и для осуществления великого дела освобождения. Привет вам - друзья и товарищи во всем мире ».

  Также Ванцетти написал короткое письмо сыну Сакко - Данте: «Твой отец не преступник, а один из отважнейших людей в мире. Твой отец пожертвовал всем дорогим и святым человеческому сердцу во имя веры в свободу и правосудие для всех».

  Прощание с телами Сакко и Ванцетти и их похороны состоялись в итальянском рабочем квартале Бостона - 28 августа 1927 года. Отдать последнюю дань покойным пришли тысячи рабочих, комната утопала в венках от различных рабочих организаций. Погребальная процессия прошла по улицам Бостона к крематорию. Прах Сакко остался в Бостоне, а Ванцетти - 29 августа отправлен в Нью-Йорк.

  Владельцы всех публичных помещений Бостона отказались предоставить их для рабочего траурного митинга, поэтому он прошел под открытым небом. Секретарь комитета защиты Сакко и Ванцетти был позже приговорен судом к 1-му году заключения за речь, произнесенную над прахом казненных.

  29 августа в одном из рабочих кварталов Нью-Йорка, где были выставлены для прощания фото и посмертные маски, снятые с Сакко и Ванцетти, побывали тысячи рабочих. У фото и посмертных масок был выставлен почетный караул рабочих в красных рубашках.

  Митинги протеста и забастовки прошли во многих городах мира - Берлине, Женеве, Париже, Лондоне, Брюсселе, Буэнос-Айресе. Генеральный совет Австралийских профсоюзов в знак протеста против казни Сакко и Ванцетти объявил бойкот американским товарам в Австралии.

  Позднейшие исследования обстоятельств дела

  Независимо от того, были ли оба приговорённых виновны, совершенно очевидно, что следствие и суд их виновности не доказали. Впоследствии неоднократно поднимался вопрос о том, не были ли в действительности приговорённые виновны?

  Американский писатель Френсис Рассел, тщательно изучивший все обстоятельства дела в процессе подготовки к написанию своей книги о Сакко и Ванцетти, сделал вывод, что Ванцетти, совершенно точно, был невиновен, в то время как в отношении невиновности Сакко он высказал сомнения. Рассел привёл слова Карло Треска, лидера итальянских анархистов : «Сакко был виновен, но Ванцетти - нет». Кроме того, 11 октября 1961 года Джек Веллер и Фрэнк Джури с помощью более современных методов исследования провели экспертизу пуль с места преступления и оружия. Результат экспертизы: пуля , которой был убит один из кассиров в Саут-Брейнтри, была выпущена из пистолета , изъятого полицией у Сакко. Если исключить подмену оружия полицией (а она действительно маловероятна), то приходится признать, что Сакко действительно принимал участие в нападении и виновен в том, в чём его обвиняли.

  Рассел установил, что защита в период второго процесса ходатайствовала о разделении дел обвиняемых. Если бы такое разделение произошло, возможно, удалось бы добиться хотя бы оправдания Ванцетти. Но от разделения категорически отказался сам Ванцетти, не пожелав бросить друга.

  23 августа 1977 года , ровно через пятьдесят лет после их казни, губернатор Массачусетса Майкл Дукакис издал официальное заявление о том, что с Сакко и Ванцетти обошлись несправедливо и что «пора окончательно очистить их имена от позора». Он обвинил участвовавших в судебном процессе в «предубеждении к иностранцам и враждебности к неортодоксальным политическим взглядам». Назвав день 23 августа «Днём памяти Сакко и Ванцетти», Дукакис призвал задуматься об их судьбе всех граждан, «кому дороги принципы терпимости, справедливости и гуманизма, кто уважает истину и сохраняет верность высоким идеалам американской нации».

  В 2005 году было опубликовано письмо известного американского писателя-социалиста Эптона Синклера поддерживавшего Сакко и Ванцетти (автора романа «Бостон» (1928 г.), в котором он ярко представляет государственное обвинение сфабрикованным и придаёт делу мощный политический контекст и эмоциональную окраску). Из письма следовало, что он не верил в невиновность Сакко и Ванцетти прямо в процессе написания романа, но не мог его не писать, так как находился под влиянием со стороны комитета защиты.

  В письме юристу Джону Бердсли Синклер пишет, что находился под влиянием пропаганды защиты, однако, несмотря на это, ряд нестыковок в показаниях свидетелей защиты, вызвали у него подозрения в невиновности и искренности обвиняемых, а также главных свидетелей защиты, чему потом и были получены доказательства при разговоре один на один с адвокатом подсудимых - Фредом Муром (Fred Moore). В номере отеля Синклер требовал раскрыть ему правду и, неожиданно Мур произнёс: «Сначала скажи, что ты узнал.» Синклер решил «играть на полную» и сказал, что знает, что подсудимые в действительности виновны. Мур ответил: «Раз уж ты знаешь всю историю, нет смысла дальше это скрывать». В ходе разговора он признал, что они виновны и рассказал Синклеру, как фабриковал алиби для них. Так же он рассказал о большой группе анархо-террористов, поддерживающих процесс различными материальным средствами, и так же о том, что все эти практики были хорошо известны влиятельным социалистам - Элизабет Герли Флинн (Elizabeth Gurley Flynn ) и Карло Треске (Carlo Tresca). Это сильно встревожило Синклера. Он телеграфировал своему издателю, что больше не может писать книгу о деле и он решил отказаться от написания своего романа. Однако уже на пути обратно в Лос-Анджелес Синклер передумал, анализируя некоторые факты о Муре - в частности, употребление им наркотиков и также тот факт, что собственноручно Сакко и Ванцетти в своей виновности адвокату не признавались. То есть свидетельства из первых рук о виновности подсудимых всё же не было, но было свидетельство из первых рук о фабрикации алиби. Он позднее решил изменить описание процесса, сделав его ближе к действительному, и связался с Флойдом Деллом (Floyd Dell; известный американский писатель и журналист) чтобы проконсультироваться с ним, а также показать ему то, что успел написать. Делл одобрил написанные предоставленного, но оно потекло по всему комитету защиты, среди которого распространилась паника, и Синклер получил большое количество разгневанных телеграмм и писем. Позднее Синклер, находясь в поисках истины, получил свидетельства причастности Ванцетти к вооруженному насилию и до дела.